Ветераны 102-ой ОМОРСБр и 192-ой СД (1ф.)
Носков Тимофей Федорович
(1923-2006, артиллерия, разведка)
«Берлин брали тяжело» Завтра город, страна и еще половина земного шара будут отмечать великий день. День окончания самой кровопролитной в истории человечества войны, точное количество жертв которой до сих пор не определено и колеблется в диапазоне 40-60 миллионов человек.
Для нас, внуков и правнуков поколения войны, поколения победителей, героев, важно помнить. Помнить тех, кто отдал свои жизни, зачастую еще совсем юные, и тех, кого пуля-дура так и не нашла и кому повезло дожить до наших дней.
Из Сургута ушли воевать 2615 человек, полегло на полях сражения более половины. Сейчас в городе проживают более 300 участников боевых действий времен Второй мировой войны. Среди них Тимофей Носков, кавалер орденов Отечественной войны I и II степени и ордена Красной Звезды, медалей «За отвагу», «За освобождение Украины», «За освобождение Молдавии», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина» и «За победу над Германией».
— Тимофей Федорович, откуда вы ушли на войну?
— Есть такой небольшой городок в Омской области — Тара. Там прошло все мое детство вплоть до начала войны.
— Как до вас докатилось известие о войне?
— Это было воскресенье. Я в составе юношеской сборной города играл в футбол. Через несколько дней мы должны были ехать в Томск на достаточно серьезный матч. Зашли мы в раздевалку, и тут в динамике громкоговорителя: «Война!» Надо сказать, что мы с ребятами довольно спокойно восприняли это известие.
— Сколько вам было тогда лет?
— 11 июня мне исполнилось 18. Война началась 22-го, а 23-го я и еще трое моих друзей, мы вместе учились в школе, пришли в военкомат и написали заявление.
— И как ваши родители отнеслись к решению идти воевать?
— Отец у меня умер еще в 1928 году от ранения. Так что жили мы вдвоем с мамой. К тому времени я закончил девять классов школы.
Продолжать дальше учебу я не мог, у нас на это просто не было денег. Когда мы пришли в военкомат, нам сказали, что на войну нас сразу не возьмут: «Пишите заявление и в течение этой недели ждите повестки. Мы вас направим в военное училище».
И правда, через несколько дней нас вызвали, дали командировочные документы, и мы поехали в Томское артиллеристское училище, где проучились четыре месяца вплоть до 6 ноября, когда вышел приказ о нашей отправке. Нас погрузили в вагоны и отправили в Подмосковье.
Ехали мы долго и через неделю были только в Пензе. Здесь наш эшелон задержали еще на несколько дней.
— По какой причине?
— А вот этого никто из нас не знал. Пенза находится довольно близко к Москве, и каждый из нас уже готовился защищать столицу. Если вы читали историю, то знаете, что как раз в это время армии под командованием Жукова отбросили немцев от Москвы. На юге же России шли тяжелейшие бои с очень большими потерями с обеих сторон, мы теряли город за городом. В частности, был взят Ростов. Видимо, именно поэтому эшелон с курсантами, в котором ехал и я, решено было перебросить на Южный фронт.
Добрались мы до места назначения уже 6 декабря, и нас тут же «влили» в сильно разбитую 102-ю стрелковую бригаду, которую командование перебросило затем под Ростов. Так что в двадцатых числах декабря я уже принимал участие в боях за освобождение города.
— Вы воевали в артиллеристских войсках?
— Да, а если конкретнее, то в артиллерийской разведке.
— Что включал в себя ваш боевой комплект?
— Бинокль, финский нож, автомат ППШ и, естественно, патроны к нему.
— Кстати, с патронами проблем не было? Сколько их давали?
— Вопреки расхожему мнению, патроны у нас были. Давали их столько, сколько нужно. Укомплектованы мы были хорошо.
— Насколько я понимаю, вы закончили офицерские курсы. Какое звание вам дали?
— В том-то и дело, что закончить мы их не успели, поэтому и звание на фронте сразу не дали. Так что начинал я курсантом. Даже не рядовым. Присвоили мне сержантское звание после курсов переподготовки уже в 1943 году.
— Позвольте снова вернуться в 1941 год. Когда удалось освободить Ростов?
— 22 или 23 января 1942 года. А потом мы гнали немцев вплоть до реки Миусс. Конечно, было тяжело. Немцы оказывали упорное сопротивление и никак не хотели сдавать позиции. И хотя имелся четкий приказ взять Таганрог, мы этого сделать не смогли. Сил не хватило, по крайней мере, у нашей бригады . А в каком состоянии были другие, не знаю. Нам ведь практически не говорили об истинном положении дел на фронте. Видимо, это являлось одним из принципов пропаганды.
— Как вы думаете, почему отступали немцы?
— Ну, тому есть масса объяснений. Как мне кажется, у них просто не хватило ресурсов. Взгляните на карту: какая Германия и какая Россия! У нас шло непрерывное пополнение ресурсов, немцы же испытывали постоянные затруднения как с техническим обеспечением, так и с пополнением личного состава.
Надо отдать должное нашим тылам, которые совершили не менее героический подвиг, чем фронтовики. Можно сказать, что те женщины и дети, которые работали на военных заводах и делали для наших солдат патроны, пушки и самолеты, вынесли победу на своих хрупких плечах.
— А как же героизм советских солдат?
— Знаете, любой воин, не прячущийся за спинами своих боевых товарищей, — он уже герой. Поэтому героизм красноармейцев — это не пустые слова. И я сам неоднократно был тому свидетелем. Но и немцы воевали хорошо. Было бы несправедливо говорить о них в уничижительном тоне.
— Вы помните ваше первое боевое задание?
— Ну, во-первых, что такое первое боевое задание? Когда ты попал на фронт, вокруг стреляют и гибнут люди, то боевым заданием номер один можно считать задачу выжить.
Будучи в Ростове, мне не доводилось выполнять индивидуального боевого задания. А вот когда наша бригада подошла к Матвеему Кургану, мне доверили задачу по доставке пакета в штаб. Сейчас я пишу книгу воспоминаний, где как раз и описываю этот случай. Не- смотря на то, что расстояние было небольшим, преодолеть его оказалось непросто. Добирался я ночью. Моросил дождик, земля на- сквозь пропиталась влагой, поэтому я временами по колено увязал в грязи. Но обращать внимание на это было некогда: вокруг немцы, которые могли обнаружить меня в любой момент.
Возвращаясь сейчас к тому эпизоду, я понимаю, что не испытывал тогда страха перед смертью. Скорее, я боялся оказаться обнаруженным и провалить задание. Весь тот километр, который отделял меня от штаба, держал в сильнейшем физическом и моральном напряжении. Оказавшись на месте, я просто упал, обессиленный и изнеможденный.
— А что было в том пакете?
— Об этом можно было только догадываться. Думаю, там содержались сведения о состоянии нашей передовой: численность боеспособного состава, количество убитых и раненых, техническая оснащенность и так далее.
— На каких направлениях вы воевали?
— Как я уже говорил, для меня война началась с Ростова и далее Таганрог, снова Ростов, Сталинградская область, через Дон на Калач-на-Дону(?) {2}, затем Молдова, Польша и Берлин.
— Битва за Сталинград вошла в историю Второй мировой войны как величайшее сражение. Историки говорят, что Третий рейх тогда потерпел поражение, от которого уже так и не смог оправиться. Вы принимали участие в освобождении города?
— Нет, до самого города наша бригада не дошла. Мы окопались на расстоянии 20-40 километров от его окраины. Перед нами стояла задача по обороне подступов к городу. Тогда мы попали в окружение ( 298 АП 192-я СД - прим. ВБВ ), меня ранило, я попал (24 июля 1942 г. 298-ой артполк 192-ой СД попадает в окружение. При атаке (прорыве из окружения группы полковника Журавлева) на хутор Верхняя Бузиновка 30 июля 1942 г. сержант Носков Т.Ф. получает ранение и попадает в плен.
В мае 1944 г. части 57-ой Армии освобождают Тимофея Федоровича из плена. После проверки органами контрразведки СМЕРШ Тимофея Федоровича направляют в 233-й армейский запасной стрелковый полк - прим. ВБВ )в запасной полк, после чего в 1943 году меня направили в пятую ударную армию в Донецк, которая и освобождала всю Украину.
После того как Украина стала нашей, на очереди была Молдавия. Немцев к тому времени уже сильно потрепало, поэтому Молдавию освободили сравнительно быстро. Нас погрузили в эшелон, и на подмогу Жукову, в Белоруссию, хотя мы почему-то подумали, что нас дислоцируют на Дальний Восток.
— Это уже в 1944 году?
— Да, в сентябре. Меня определили в 986-й стрелковый полк. Здесь на протяжении нескольких месяцев шла подготовка к наступлению на главном направлении, то есть на Берлин. И 14 января 1945-го пятая ударная армия двинулась к Висле, в Польшу. Бойцы были отдохнувшими, поэтому всего за несколько дней совершили марш-бросок в не- сколько сотен километров.
— Немцы продолжали оказывать упорное сопротивление?
— Безусловно, причем чем ближе мы подходили к Германии, тем труднее было. К тому же немцы использовали разные тактические уловки: шла наша пехота, которой давали продвинуться вперед, а потом ставили заслон и открывали шквальный огонь. Потери были по-прежнему очень большие.
Тем не менее с Вислы мы их «сбросили» довольно быстро и погнали до самого Одера, пройдя с боями 550 километров за 14 дней. Шли-то круглые сутки.
И вот в ночь с 31 января на первое февраля 1945 года мы вышли к Одеру, на котором тогда еще стоял лед. И только наш 986-й стрелковый полк перебрался через реку, немцы открыли трассирующий огонь. Пришлось залечь, иначе бы нас всех положили на месте. Тогда за ночь полк продвинулся вперед всего на два-три километра, естественно, отвечая практически таким же яростным огнем. А когда рассвело, был отдан приказ окопаться, и вот на этом плацдарме мы держались два с половиной месяца, хотя немцы старались изо всех сил нас оттуда сбросить. Оно и понятно, ведь до Берлина оставалось всего 60-70 километров.
Представьте, пройти пол-Европы и остановиться практически на подступах к вражеской столице! Но тому имелось четкое объяснение: через Одер по льду успели перебраться только передовые соединения Красной Армии, после чего через несколько дней лед сошел и тяжелую технику переправить уже не удалось.
И все же подкрепление подоспело, после чего, не задерживаясь более ни часа, пятая ударная армия двинулась по главному направлению на Берлин. Что меня тогда поразило, так это ярчайшая «световая» атака — когда ночью стало светло, как днем. Затем последовала артподготовка, и только потом, 16 апреля, пошла пехота. И уже через три дня мы были в пригороде Берлина.
Брали его тяжело, с большими потерями. Помню, 30 апреля, во время штурма я с боевым разведчиком перебегал площадь Александр-платц, которая находилась уже недалеко от рейхсканцелярии Гитлера, и попали под сильный обстрел. Моему товарищу перебило руку, а меня только немного поцарапало.
— Вы принимали участие во взятии генштаба Третьего рейха?
— Да, и когда мы его взяли второго мая, меня сразу назначили начальником караула, который выставлялся для предотвращения возможных провокаций.
— А приходилось бывать в Берлине уже после войны?
— Буквально в прошлом году я летал туда в составе делегации ветеранов.
— И как впечатления?
— Самые положительные. Живут они там, как мне показалось, прекрасно. Сам образ жизни другой, не обремененный продуктовыми проблемами. Мы мечтали о коммунизме, а они там его построили, только называется он по-другому.
— Каково ваше нынешнее отношение к этому государству и его людям?
— Без злобы и ненависти. Ведь воевали-то мы не с народом, а с фашизмом. На войне существовала четкая установка: стрелять только в военных, причем в вооруженных, в противном случае брать в плен и направлять в тыл.
— А во время самой войны вы в себе чувствовали ожесточение?
— Нет. Могу даже привести такой пример. Уже будучи в Германии, мы делали зачистку домов, зданий и с группой солдат наткнулись на пузатого немца, который, увидев нас, сразу же поднял руки вверх, показывая, что он безоружен. Узбек, бывший со мной, предложил его расстрелять, на что я, как командир взвода, сказал: «Мы воюем с фашизмом, народ тут ни при чем».
— Как вы думаете, если завтра война, готова ли к этому Россия?
— Я уверен, что на Россию уже никто не отважится пойти с мечом. А если и найдется такой недалекий человек, то он обречен на неудачу. Мы победили в той войне, хотя были совершенно к ней не готовы. Теперь мы гораздо сильнее.
— С праздником вас. Здоровья вам и мирного неба.
http://www.novygorod.ru/ru/news/volume1983/redakb/article4381/НОСКОВ Тимофей Федорович (11.6.1923 - 2006). На фронте с ноября 1941, когда недоучившихся курсантов военного училища влили в Краснодаре в 1
02-ю стрелковую дивизию и бросили в бой под
Матвеев Курган, под
Ростовом. С мая 1942 на станции
Песчанка {1} под
Сталинградом, выдвижение на боевой рубеж в излучине Дона.
24 июля 1942 г. 298 артполк 192-ой СД попадает в окружение. При атаке (прорыве из окружения группы полковника Журавлева) на хутор
Верхняя Бузиновка 30 июля 1942 г. сержант Носков Т.Ф. получает ранение и попадает в плен.
В мае 1944 г. части
57-ой Армии освобождают Тимофея Федоровича из плена. После проверки органами контрразведки СМЕРШ Тимофея Федоровича направляют в
233-й армейский запасной стрелковый полк.
Из
233-го азсп бывший сержант направляется рядовым в
986-ой стрелковый полк 230-й стрелковой дивизии, где становиться номером орудийного расчета 76 мм орудия.
Затем бои на Донце, под
Яссами. За бой 25 августа 1944 г. представлен к
медали "За отвагу". Бои в
Белоруссии, прорыв через
Вислу и
Одер. За бои на плацдарме при форсировании реки Одер, сержант Носков в феврале 1945 г.представлен к
ордену "Красной Звезды" и наконец, сражение под
Берлином. 21.4.1945 его
986-й стрелковый полк начал бои за пригороды фашистской столицы. За штурм Берлина награжден
орденом "Отечественной войны" I степени.
Медаль "За оборону Сталинграда" (02.10.44) После Победы нес комендантскую службу в Берлине в составе
5-й Ударной Армии генерал-полковника Н.Э. Берзарина.
В 1990-е заместитель председателя горсовета ветеранов
г. Сургута.
В 2006-ом году Тимофей Федорович ушел из жини...
{1} - в мае 1942 г. на станции
Песчанка распологался Учбат 192-ой СД (1ф)
