БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕДень Победы приближали как моглиО Курляндии, куда занесла меня военная судьба, я имел очень смутные представления, да и то в рамках школьной программы по истории периода царствования Анны Иоанновны.
После окончания Саратовского танкового училища мы, выпускники, отправились на Нижнетагильский танковый завод, который выпускал новейшие по тому времени танки Т-34-85. Получили их, укомплектовались экипажами и эшелоном прибыли на фронт в распоряжение командира 19-го танкового корпуса генерала Васильева. Не могу утверждать, что Иван Дмитриевич был рад столь юному пополнению, не имеющему абсолютно никакого боевого опыта. Но что делать – опыт надо было приобретать, и очень дорогой ценой. На то и война. Командир корпуса со штабом ходил по рядам экипажей, выстроившихся перед танками, коротко обменивался фразами с танкистами о предстоящем сражении, подчеркивал, что перед нами очень опытный и серьезный враг. Ему терять нечего, позади - море, впереди – гибель или плен. Группировка гитлеровцев насчитывала 32 дивизии.
Воевать, как выяснилось позже, пришлось в тех местах, где 250 лет тому назад сподвижник Петра Великого Шереметев начал одерживать одну за другой победы над шведами в Северной войне, за что был произведен в фельдмаршалы и пожалован орденом Андрея Первозванного. Да и сам Петр I обрел свое семейное счастье в лице Марты Скавронской, будущей императрицы Екатерины I, не без участия Шереметева. Как бы там ни было, но мой экипаж рыл аппарель (окоп) для танка в том же песчаном грунте, что и шведы, и тем же шанцевым инструментом – лопатой, что и швед. Только перед нами враг был другой. Окоп был готов за полдня. Загнали в него танк, укрыли брезентом, установили под днищем печку для обогрева, чтобы, не тратя время, моментально выкатиться из окопа по тревоге. Оставшиеся несколько дней были использованы на тактические занятия с боевой стрельбой и преодолением противотанковых препятствий. Отрабатывалась взаимозаменяемость членов экипажа, готовых в любую минуту оказать друг другу помощь. Ветераны корпуса помогали новому пополнению своими советами, как вести себя в бою в различных ситуациях. Все это потом пригодилось.
И это время настало. 23 декабря после непродолжительной артподготовки наша 101-я танковая бригада в составе других подразделений по сигналу серии красных ракет и радио двинулась в атаку. По обозначенным флажками проходам преодолели минные поля, потом – проволочные ограждения и начали переправляться по колейным мостам из вековых бревен через противотанковый ров. И тут появились первые потери в танках. Одни танки переправились, другие – ждут очереди. Того противнику и надо – огонь закопанных «Пантер» жжет наши танки, огрызающиеся от беспомощности. Наконец преодолели ров, потеряв несколько машин, и начали утюжить траншеи и поливать пулеметным огнем разбегающихся гитлеровцев, уцелевших после артподготовки. По рации без конца только одна команда: «Вперед!» с прибавлением из великого русского. И так от рубежа к рубежу, теряя товарищей. В нашем взводе семь танков. Погиб командир роты капитан Утимишев – в башню угодил снаряд, все трое погибли. Погиб взводный – его накрыл минометный огонь, пока ориентировался по карте. Вся полоса наступления, свободная от леса, в горящих наших и фашистских танках. Светящиеся трассирующие снаряды молниями прошивают броню. Замечаю, что всего более этого «добра» летит с флангов, с опушки леса. У фашистов в обороне все готово: каждый кустик пристрелян и просмотрен вдоль и поперек, только один ствол с характерным дульным тормозом направлен на нас и вырывает среди нас очередную жертву. В пятидесяти метрах от меня загорелся танк, а потом взорвался боекомплект. Башня улетела. Вместо нее – зияющая дымящая яма. И – ни души! Было и не стало моих 19-летних однокашников. В шлемофоне опять: «Вперед!» Бой идет в глубине и распался на очаги. Сплошная дуэль: кто кого быстрее обнаружит и нажмет на спуск. Ночь, но светло, как днем, от ракет. Только трасса снарядов все красней и злей. Осталась половина боекомплекта. Башенные вентиляторы не успевают очищать воздух от пороховой гари. Отстрелянные гильзы летят в люки. Слезятся глаза. Дышать нечем.
На вторые сутки весь этот ад кончился – прервала болванка. Танк был подбит, я, тяжело раненный, отправился в далекий госпитальный путь в глубокий тыл, туда, на Урал, откуда начинал свою войну.
Сейчас многие ветераны с гордостью заявляют, что дошли до Берлина. Я не дошел и не жалею об этом. Воевал как умел и, слава Богу, уцелел.
Бой под Джуксте в Курляндии в описании командующего 2-м Прибалтийским фронтом маршала Еременко выглядит так в его мемуарах:
«В первый день боя 19-й танковый корпус не был введен для развития успеха, т.к. оборона была прорвана не полностью. Его ввели в бой на следующий день при тех же условиях. Я требовал от командира корпуса И.Д. Васильева быстрее продвигаться, но корпус не мог преодолеть сопротивления противника. Так и на этот раз наше наступление закончилось безуспешно.
В последующий период, вплоть до 31 декабря, положение характеризовалось исключительно тяжелыми боями».
А. МАЛЬКОВ, инвалид Великой Отечественной войны
http://www.volgaru.ru/index.php?oth&article=3097&PHPSESSID=b04773beca966e6be2a9fc
