Автор Тема: 1 ГВАРДЕЙСКИЙ ТАНКОВЫЙ КОРПУС 80 ЗЕНАП  (Прочитано 168529 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Светлана Мута

  • ПО "ПОБЕДА"
  • Полковник
  • ***
  • Сообщений: 1379
К 6.00 29.6. противник силою 2х полков,преимущественно офицерского сотава,при поддержке 4х самоходных орудий  и минометной батареи овладел перекрестком дорог СЫЧКОВО.Командир 1гвмскбр решил перейти к обороне зап СЫЧКОВО и уничтожать прорвавшегося противника.В течении 29 и первой половины 30.06.44 бригада вела упорные оборонительные бои(схема 6)
К исходу 29.6. положение частей бригад было очень тяжелое.Боеприпасы все израсходованы(больше 1б.к.),тылы отрезаны.Пьяные немцы вовесь рост густыми цепями перешли в атаку,подходили к КП бригады на 200м.Атаки противника следовали одна за другой до самой темноты.Командир бригады бросил весь личный состав,комендантский взвод,связных,ординарцев,шоферов во главе с офицерами штаба в атаку.
Противник понес ольшие потери и отошел в исходное положение.Колонна противника начала уходить вдоль р.БЕРЕЗИНА на с.з.,но из-за отсутствия боеприпасов помешать отказу было невозможно.
В этот бой бригада уничтожила до 4000 солдат и офицеров,взято в плен 2900чел,преимущественно офицеры и унтер-офицеры.Бригада потеряла до 300 человек.
БОЙ КОРПУСА ПОСЛЕ ЛИКВИДАЦИИ БОБРУЙСКОЙ ГРУППИРОВКИ ПРОТИВНИКА В НАПРАВЛЕНИИ ПУХОВИЧИ-МИНСК
26.6.44 Корпус продолжал уничтожение противника в гор.Боруйск.В 16.00 28.6.44 17гвтбр и 13гвМЦБ выступили по минскому шоссе с задачей захватить и удерживать ПУХОВИЧИ до подхода остальных частей корпуса,в дальнейшем наступать на МИНСК.
18.00 бригада достигла переправы 1 км ю.в. КОМАРИН.Мост через р.СИНЯЯ оказался подорванным,переправы в обход на ОСИПОВИЧИ также взорваны.Бригада с помощью сапер 121ОСБ приступила к постройке переправы,одновременно переправила на подручных средствах мотоциклы 13ГВ МЦБ и вела разведку противника.
Разведкой установлено,что на рубеже лес сев зап до 8 танков и самоходных орудий 20ТД,артбатарея и до батальона пехоты.
Восстановив переправу,в 24.00 28.6. преодалев сопротивление противника в р-не ТЕПЛУХА бригада продолжала преследовать противника.
Минское шоссе имеет большое количество небольших мостов до 10м длиной.Противник,преследуемый 17гвтбр не успевал взрывать мосты и только перед самым подходом головного танка бригады ю.в.ЖЕРНОВКА взорвал переправу и воспользовавшись задержкой бригады на переправе в ЖЕРНОВКА подорвал и зажег мост через р.СВИСЛОЧЬ ю.в. ПАСЕКИ.
На рубеже р.СВИСЛОЧЬ противник на участке м.ЛАПИЧИ,ОРЕШКОВИЧИ,..?ЕСЕЛОВО разбитыми частями 134,383,45 и 6 ПД 145 стр батальоном перешел к обороне.Подошедшая из р-на г.ОСТРОВ полностью укомплектованная 12ТД и разгрузившаяся 27.6. южнее МИНСКА имела задачу прорваться к окруженной группировке противника в р-не БОБРУЙСКА,но встретившись с нашими частями к утру 29.06 на р.СВИСЛОЧЬ перешла к обороне с целью измотать и задержать продвижение наших частей на р.СВИСЛОЧЬ.
Районы БОЛ.ГРОВА,м.ЛАПИЧИ,ЯЛЬЦОВКИ,перекресток дорог в р-не РУЧЕЙ,ОРЕШКОВИЧИ представляли опорные пункты с большим количеством противотанковых,самоходных орудий,танков и артиллерии.Только 12ТД выбросина на этот участок 90 танков(60 танков не успели подойти).

Светлана Мута

  • ПО "ПОБЕДА"
  • Полковник
  • ***
  • Сообщений: 1379
Разведкой на фронте СБОРСК,ТАЛЬКА ,установлено,что противник группирует танки в р-нах м.ЛАПИЧИ,и ТАЛЬКА.Установлено возможность перправы в р-не ЛАПИЧИ.Разведка высланная в направлении ТАЛЬКА завязала бой с противником.Одновременно взвод танков и взвод мотопехоты начали демонстрировать наступление в направлении ПАСЕКИ.В это время под прикрытием огня танков и тяжелого самоходного полка,МБА 17ГВТБР в брод форсировал р.СВИСЛОЧЬ в р-не ЛАПИЧИ,а к исходу 29.6. противник был выбит из ЛАПИЧИ,ЯЛЬЦОВКИ,ст.ЛАПИЧИ,РУЧЕЙ(противник в это время свои танки отвел на свой правый фланг в  р-н ОРЕШКОВИЧИ)
В ночь на 30.06 силами сапер бригады и корпуса под прикрытием МБА 17гвтбр,была сделана переправа для колесного транспорта и оборудован брод для танков в р-не ЛАПИЧИ.
С утра 30.06 17гвтбр начала переправляться и 8.30 завязала бой с противником.С утра и в течении дня 30.06.противник подтянул до 80 танков,пехоты артиллерию и 9 раз переходил в контратаку,стремясь прорваться на минское шоссе и захватить нашу переправу.17гвтбр совместно с одним полком 3ИПТАБр,при поддержке миндивизиона 455МП и тяжелого самоходного полка все атаки отбила.
Противник при этом потерял 31 танк и 14 самоходок,бригада удержала плацдарм на левом берегу.
С утра 1.07.44 бргада с частями усиления возобновила наступление в направлении ст.ЛАПИЧИ.Противник в течении дня отчаянно сопроивлялся,неоднократно переходил в контратаки при поддержке 30-40 танков и самоходных орудий,применяя при этом огнеметные танки и мины фауст.Бригада отбила все атаки противника,но продвинуться не смогла.
В ночь на 2.07.44 противник возобновил атаку.Бригада успешно отбив контратаку,перешла в наступление и к 3.00 2.07.44 овладела КУРГАН,ВЕРБИЛОВО,РУЧЕЙ.Противник начал отход.
Сковав противника в р-не м.ЛАПИЧИ,КОМАНДИР КОРПУСА НАНЕС основной удар на СЛОБОДКА,ТАЛЬКА(схем 7)
В 8.00 30.06.44 сбив противника в р-не ЦЕЛЬ,части корпуса вышли лес 800м вост РУДНЯ.
Противник двумя батальонами пехоты,тремя артбатареями,двумя противотанковыми и 8 самоходными и 12 танками упорно оборонялась в р-не РУДНЯ.
К 15.00 30.06 силами сапер и танкистов исправлены 2 моста,разминированы дороги.15гвтбрг начала переправляться.Противник обнвружив переправу танков,артогнем разбил второй мост.Пущеный в брод первый танк застрял,к этому времени был разбит и первый мост.
К 22.00 переправа и гать были вторично построены.Противник усилил обстрел,выдвинул к переправе истребителей танков,продожал минировать за переправой дороги(и первый переправившийся танк подорвался)
В течении ночи,под прикрытием огня танков и истребительной артиллерии были разминированы дороги за перправой,уничтожена переправа и после сильного огневого боя в 10.00 1.07. 15гвтбрг овладела СЛОБОДКА.Противник трижды атаковал из р-на Демьяновка,но контратаки были отбиты.Подтянув к вечеру 16гвтбрг и 1гвмскбрг после короткого,но сильного артналета всех огневых средств корпуса противник ночной атакой был выбит из ТАЛЬКА.Части корпуса продолжали преследовать противника на сев-зап.

Светлана Мута

  • ПО "ПОБЕДА"
  • Полковник
  • ***
  • Сообщений: 1379
15 и 16гвтбрг имели задачу:преследовать противника в направлении ГРОДНО,ЕРЕМИНО,ЗАЦИТОВСКАЯ СЛОБОДА и овладеть ПУХОВИЧИ,1гвмскбрг вдоль жд на МАРЬИНА ГОРКА с целью захвата переправ в р-не МАРЬИНА ГОРКА,Части корпуса,успешно преследуя противника,сбивая на пути его арьергарды к ......вышли 15 и 16гвтбрг БАРСУКОВА ГРЯДА.
Мост через р.ЖЕЛЕЗЯНКА сев БАРСУКОВА ГРЯДА противник взорвал.В это время 1гвмскбрг успешно преследовала противника в направлении МАРЬИНА ГОРКА.
13.00 2.07.44 АВАНГАРД БРИГАДЫ-3МСМ гв МАЙОРА КОБЯКОВА на плечах отходящего противника ворвался в МАРЬИНА ГОРКА.ГВ.МАЙОР КОБЯКОВ лично с группой автоматчиков овладел переправой в р-не БЛОНЬ.Переправа была заминирована,но взорвать ее противник не успел,т.к этот маневр был для противника неожиданным и стремительным,он хотел оказать сопротивление на дороге в ПУХОВИЧИ у БАРСУКОВА ГРЯДА.
Переправив части корпуса на сев берег реки ЦИТОВКА,командир корпуса решил 15гвтбрг повернуть на право и захватить ПУХОВИЧИ,16ГВТБРГ наступать вдоль минского шоссе,1гвмскбрг обходом слева в направлении ......?.НДЕЖ,НИВА,КОПЕЙКА,РУДЕНСК,ЗАБОЛОТЬЕ,ОСЕЕВКА,ДЕРГАЛ,ПОШКОВИЧИ,...?ОЩИЦЫ,МИНСК,,овладеть городом МИНСК.
Выполняя поставленную задачу 15гв тбрг в 21.00 2.07.44 овладела ПУХОВИЧИ и к 4.00 3.07 полностью очистила от мелких групп противника.17ГВТБРГ к этому времени вышла к ПУХОВИЧИ с ю.в.,НО Вследствии отсутствия переправы через р.СВИСЛОЧЬ переправиться не смогла.16гвтбрг и 1гвмскбрг встретив упорное сопротивление  из р-на высот ..... и ......,ВЛАДИМИРОВКА продвинуться не смогли и  к наступлению темноты закрепились сев. И сев зап. БЛОНЬ(схема 8)
В 1.00 3.07.44 после 20минутной артподготовки всех огневых средств корпуса(участвовали в артподготовке:танки,самоходные орудия,зенитный полк,минометный полк и дивизион РС)противник был вибит с занимаемого рубежа и начал отход на МИНСК.
С овладением ПУХОВИЧИ,МАРЬИНА ГОРКА,И захватом основных магистралей,противник начал отход с целью скорейшего выхода на узлы дорог ю.в МИНСКА с задачей захвата узлов дорог,идущие с ю.в. и с востока(МОГИЛЕВ) и организации оббороны перед МИНСКОМ.Противник отходил на СМИЛОВИЧИ по шоссе МОГИЛЕВ,МИНСК и по дорогам с.в. ПУХОВИЧИ,МАРЬИНА ГОРКА на МИНСК.
Задача корпуса состояла в том,чтобы упредить противника и не дать ему захватить рубежи и дефиле,способствующие организации обороны и задержки  взахвате МИНСКА.
С этой целью командир корпуса решил 15 и 16гвтбрг организовать параллельное преследование противника вдоль шоссе ПУХОВИЧИ-МИНСК и овладеть г.МИНСК с ю.в.,1гвмскбрг наступать в направлении РУДЕНСК 1Й,ВДОЛЬ ЖД ОСИПОВИЧИ-МИНСК,овладеть г.МИНСК С ЮГА.17ГВТБРГ по мере переправы ее через р.СВИСЛОЧЬ Использовать для развития успеха(схема 9)
16 и 15гвтбрг,преследуя противника вдоль минского шоссе,последовательно уничтожая отдельные группы(заслоны)пехоты,артиллерии и танков противника в районах РУЖАНПОЛЬ,СКОБОРОВКА,м.ДУКОРА,захватив переправу на плечах у противника в м.ДУКОРА.Одновременно с хода ведя огонь из танков по отходящему противнику вдоль минского шоссе справа и на отдельных участках останавливаяясь и разворачиваясь вправа огнем с места рассеивая и уничтожая противника,быстро свертывались продалжая стремительное наступление вперед.Противник всеми силами стремился перехватить перкресток шоссейных дорог МОГИЛЕВ-МИНСК,ПУХОВИЧИ,МИНСК,но 15 и 16гвтбрг завязав бой у перекрестка,не дали ему возможность овладеть перекрестком и вынудили его продолжать отход восточнее МИНСКА.
1гвмскбрг,наступая вдоль жд ОСИПОВИЧИ,МИНСК,в течени идня уничтожила крупные силы пехоты противника.Противник отходя по минскому шоссе от м.ДУКОРА,а так же с направления РУДЕНСК на МИНСК,группируясь в р-не МИЦКЕВИЧИ,выждав проход 1гвмскбрг на КАТЯГИ,ударил по бригаде в хвост из р-на МИЦКЕВИЧИ,ОСЕЕВКА.Вэто время,к перекрестку дорог 2км ю.э. АПЧАК подошла 17гвтбрг.Командир корпуса решил 17гвтбрг направить по направлению 1гвмскбрг.Противник,атаковавший 1гвмскбрг,в районе КОТЯГИ был атакован 17гвтбрг В Хвост и тут же разгромлен,потеряв много живой силы и техники....

Светлана Мута

  • ПО "ПОБЕДА"
  • Полковник
  • ***
  • Сообщений: 1379
Существует книга Михаила Федоровича Панова
На направлении главного удара
: Воен.-ист. очерк о боевом пути 1-го гвард. танкового Дон. корпуса / М. Ф. Панов

Светлана Мута

  • ПО "ПОБЕДА"
  • Полковник
  • ***
  • Сообщений: 1379
Источник ВИКИПЕДИЯ

Панов, Михаил Фёдорович
[править]Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Михаил Фёдорович Панов
Міхаіл Фёдаравіч Паноў
Дата рождения   
21 ноября 1901
Место рождения   
деревня Овчинниково, Невельский уезд, Витебская губерния, ныне Невельский район Псковской области
Дата смерти   
8 мая 1979 (77 лет)
Место смерти   
Москва
Принадлежность   
 СССР
Род войск   
Танковые войска
Годы службы   
1919 — 1967 годы
Звание   

Командовал   
48-я отдельная механизированная бригада
33-я танковая дивизия
1-й гвардейский танковый корпус
1-я танковая дивизия
4-я гвардейская танковая дивизия
5-я гвардейская механизированная армия
50-й гвардейский стрелковый корпус
7-я механизированная армия
7-я танковая армия
Сражения/войны   
Гражданская война в России
Великая Отечественная война
Награды и премии   

         
         
   
В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Панов.
Михаил Фёдорович Панов (21 ноября 1901 года, деревня Овчинниково ныне Невельский район Псковской области — 8 мая 1979 года, Москва) — советский военный деятель, Генерал-лейтенант танковых войск (19 апреля 1945 года). Герой Советского Союза.
Содержание  [убрать]
1 Начальная биография
2 Военная служба
2.1 Гражданская война
2.2 Межвоенное время
2.3 Великая Отечественная война
2.4 Послевоенная карьера
3 Награды
4 Память
5 Ссылки
[править]Начальная биография

Михаил Фёдорович Панов родился 21 ноября 1901 года в деревне Овчинниково ныне Невельского района Псковской области в семье крестьянина. Белорус.
Закончив сельскую школу, работал на Обуховском заводе в Петрограде (ныне Санкт-Петербург).
В 1919 году вступил в ряды РКП(б).
[править]Военная служба

[править]Гражданская война
С мая 1919 года служил в рядах РККА. Воевал красноармейцем 1-го сводного коммунистического полка на Западном фронте.
[править]Межвоенное время
В 1921 году окончил Петроградские советские военно-технические курсы и с февраля по сентябрь 1921 года работал на должности заведующего экспедицией Петроградских окружных военно-инженерных мастерских, а затем на должности помощника политического инспектора Сергеевского полигона.
В 1924 году Панов закончил Военно-броневую командную школу и с сентября 1924 года служил командиром танка, командиром танкового взвода, командиром роты тяжёлых танков Отдельного танкового полка.
В 1929 году закончил курсы усовершенствования комсостава «Выстрел» и с ноября 1929 года служил командиром танковой роты и начальником полковой школы 2-го танкового полка. В январе 1931 года был назначен на должность командира танковой роты в 1-м танковом полку, а в мае 1932 года — на должность командира учебного батальона 80-го полка 5-й механизированной бригады. С декабря 1932 по декабрь 1933 года работал начальником технической части и помощник командира 5-й механизированной бригады по технической части.
В 1938 году закончил Военную академию моторизации и механизации РККА.
В ноябре 1938 года Панов был назначен на должность командира 48-й отдельной механизированной бригады, а в марте 1941 года — на должность командира 33-й танковой дивизии (11-й механизированный корпус, Западный Особый военный округ).
[править]Великая Отечественная война
С началом войны 33-я танковая дивизия отражала атаки превосходящих сил противника и в результате тяжёлых боёв дивизия попала в окружения. Полковник Панов вышел из окружения в октябре 1941 года.
В октябре 1941 года был назначен на должность помощника генерал-инспектора Главного автобронетанкового управления РККА. Находясь на этой должности Панов принял участие в обороне Москвы, находясь в войсках Западного фронта.
С ноября 1942 года командовал бронетанковыми и механизированными войсками 2-й гвардейской армии (Сталинградский фронт). Принял участие в Сталинградской битве.
В апреле 1943 года Михаил Фёдорович Панов был назначен на должность командира 1-го гвардейского танкового корпуса. Принимал участие в Курской битве, Гомельско-Речицкой, Рогачевско-Жлобинской операций.
7 июня 1943 года было присвоено звание «Генерал-майор танковых войск».
В ходе Белорусской операции корпус 26 июня 1944 года в районе посёлка Паричи преодолел болота по выстеленным гатям, устремившись вглубь территории противника, и 3 июля 1944 года корпус соединился в районе Минска со 2-м гвардейским танковым корпусом. Группировка войск противника восточнее Минска попала в окружение, и вскоре часть была ликвидирована, а другая часть была взята в плен.
В ходе Восточно-Прусской операции корпус освободил города Млава, Зольдау и Плоньск.
23 марта 1945 года корпус обходным манёвром вышел на южную окраину города Цоппот и овладел северной частью города Данцига и городом Олива, сейчас находящимся в черте Гданьска, и затем форсировал рукав Вислы.
В ходе Берлинской операции корпус освободил города Штрасбург, Фридланд, Деммин, Рибниц, Марлов и вышел к реке Эльба, соединившись одним из первых с союзными войсками.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 мая 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии генерал-лейтенанту танковых войск Михаилу Фёдоровичу Панову присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 7314).
[править]Послевоенная карьера
С июля 1945 года командовал 1-й танковой дивизией, с июня 1946 года — 4-й гвардейской танковой дивизией, а с марта 1949 по сентябрь 1951 года — 5-й гвардейской механизированной армией.
В 1952 году закончил Высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова. С января 1953 года командовал бронетанковыми и механизированными войсками Ленинградского военного округа, с декабря 1953 года — 50-го гвардейского стрелкового корпуса, с октября 1954 года — 7-й механизированной армией, преобразованной в мае 1957 года в 7-ю танковую армию. С мая 1958 года работал первым заместителем командующего войсками Северо-Кавказского военного округа.
В мае 1960 года Михаил Фёдорович Панов был зачислен в распоряжение Главнокомандующего сухопутными войсками и в декабре 1960 года был назначен на должность начальника инженерно-тактического факультета, в июле 1961 года — на должность начальника командного факультета Военной академии бронетанковых войск.
В феврале 1967 года генерал-лейтенант Михаил Фёдорович Панов вышел в отставку, после чего жил в Москве, где и умер 8 мая 1979 года. Похоронен на Кунцевском кладбище.
[править]Награды

Медаль «Золотая Звезда»;
Два ордена Ленина;
Четыре ордена Красного Знамени;
Орден Суворова 1-й степени;
Два ордена Суворова 2-й степени;
Орден Кутузова 2-й степени;
Медали.
[править]Память

Имя Героя Светского Союза М. Ф. Панова носит Государственное образовательное учреждение г. Москвы Колледж метростроя № 53, на здании колледжа установлена мемориальная доска.

Светлана Мута

  • ПО "ПОБЕДА"
  • Полковник
  • ***
  • Сообщений: 1379
http://www.k53.mskcollege.ru/
В колледже ведется активная работа музеев 1 Гвардейского танкового корпуса, «Солдаты России» и недавно открылась Галерея Памяти выпускников колледжа, погибших в Афганистане и Чечне.

Светлана Мута

  • ПО "ПОБЕДА"
  • Полковник
  • ***
  • Сообщений: 1379
 Однополчанин деда - П.В. Гладков, только он воевал в 4-й батарее 80 ЗЕНАП ПВО, а мой дед - в 1-й. Живет сейчас в Молдове. Написала письмо в комитет ветеранов с просьбой передать письмо от меня, адрес-то его мне неизвестен. Ранее П.В. Гладков был председателем этого комитета; надеюсь, помогут.

Воспоминания Гладкова Павла Васильевича:
http://www.trud7.md/...
Статья, в которой упоминается Павел Гладков и есть его фото:
http://nm.md/...
« Последнее редактирование: 20 08 2012, 14:59:55 от Светлана Мута »

Светлана Мута

  • ПО "ПОБЕДА"
  • Полковник
  • ***
  • Сообщений: 1379

Источник http://iremember.ru/zenitchiki/gladkov-pavel-vasilevich.html
Гладков Павел Васильевич
На самом деле я родился 9 мая 1921 года, но наш сельский батюшка как записал 10 мая, так у меня во всех документах и значится. Мы жили в селе Новое Зубарево Краснослободского района Мордовской АССР, а семья у нас была обычная для тех времен: отец, мама, бабушка и нас, трое братьев и сестра. Вообще-то мама родила семерых детей, но трое умерли еще в младенчестве.

- Расскажите, пожалуйста, о предвоенной жизни.
Детство у меня было самое обычное для деревенских детей того времени. Играли, ходили в лес за диким луком, щавелем, яйцами птиц, ну и конечно, с малых лет начали помогать родителям.

Отец, Василий Петрович, в нашем селе по праву считался авторитетным земледельцем, в свое время он окончил в Самаре курсы яровизаторов, правда, у некоторых наших односельчан это вызывало непонятную зависть. Например, помню, что во время передела земельных участков нам под огород выделили землю напротив нашего дома. По этому участку во время половодья обильно текли ручьи, и некоторые люди так злорадно говорили: "Ну, пусть теперь Васька-агроном попробует вырастить на этой земле хороший урожай". Но даже и на таком не очень выгодном участке отец умудрялся получать хорошие урожаи. А все почему? Потому что старался перенимать передовые технологии, применял удобрения. Например, отец ездил на дрожках за 12 километров в наш районный центр Краснослободск. Там он договаривался с руководством школы, которая располагалась в здании бывшей духовной семинарии, и собирал у них на крыше большой трехметровый короб голубиного помета, просто это очень хорошее удобрение. И я помню, мы идем по полю как во время сева, через плечо у нас одеты быковки, и мы совками разбрасываем этот помет. Так после этого у нас рожь колосилась как ни у кого, высоченная, с наливными колосьями. А так земли в наших краях не очень хорошие, если хорошо не удобришь, то мало что и получишь, поэтому большинство крестьян жило очень небогато. Да и мы сами считались всего лишь середняками, хотя у нас в семье была корова, лошадь, свинья, несколько овец, и хлеба у нас хватало до нового урожая - а это было важнейшее мерило в наших краях.

Но, например, я могу вам рассказать такую деталь, чтобы вы лучше понимали, как мы тогда жили. Однажды в детстве я с нашим попом во время пасхи ходил по домам и помогал носить большой крест. Село у нас было большое, домов пятьсот и в каждом доме попу что-то давали, обычно пару крашенных яичек. И в конце дня он нам за помощь дал по десятку или даже по два яиц, так для нас это была очень серьезная награда. Ведь, например, у нас хоть и было крепкое хозяйство, но только в воскресенье мама нам всем давала по одному яйцу, и только в какой-то большой праздник давала по два... Правда, хлеба и картошки было достаточно и мясо ели частенько. В общем, жили по-крестьянски бедно, но не голодовали. Но уж если хлеба до нового урожая не хватало, то тут уже ели все: и мякину, и отруби и лебеду.

- А как, например, в вашем селе проходила коллективизация?
Надо честно признать, что бывало всякое. Но это и понятно, потому что крестьянство это ведь не рабочий класс, а очень консервативное сословие. Все крестьяне - убежденные собственники, поэтому мужики коллективизации сопротивлялись, потому что для них сама идея того, что нужно свое имущество отдать в колхоз звучала просто дико. Правда, и сам Сталин потом в своей статье "Головокружение от успехов" честно признавал, что в этом деле были допущены серьезные ошибки, перегибы, и нарушался принцип добровольности.

И вот, например, у нас в селе в начале 30-х годов просто заставляли вступать в образованный колхоз "Красная Свобода". Беднота то вступала с охотой, ей терять было нечего, а вот середняки колебались, поэтому председатель сельсовета людям буквально руки выворачивал, чтобы они вступали в колхоз. Тогда председателем сельсовета у нас работал Кулагин Александр Николаевич, которого вся округа знала как Санька-узак. Просто у нас в селе буквально у всех были клички. Например, меня все знали как Пашу-гришунина, потому что мой отец пошел в примаки к Гришуниным, это фамилия семьи моей мамы.

Но нужно сказать пару слов об этом Саньке-узаке. Это был малограмотный и злобный человек, причем, очень неприятной внешности. Небольшого росточка, уши оттопыренные как у Чебурашки, а нос доставал нижней губы... В общем, это был настоящий тиран нашего села, которого буквально все ненавидели.

И процедура записи в колхоз выглядела примерно так. Приходит Санька-узак к какому-либо крестьянину: "Заявление написали?" - "Александр Николаевич, я еще не решил, надо еще и с бабой своей посоветоваться". Тогда Узак говорил одному из своих приближенных активистов: "Прошка, забирай корову и веди ее на колхозный двор". Так хозяин в одних кальсонах выбегал на улицу и обменивал корову на заявление о принятии в колхоз...

И точно также получилось и с нами. Вообще-то отец у меня хоть и был полуграмотным, но был умным, мудрым и практичным человеком, который предвидел развитие событий на несколько шагов вперед. Он и сам понимал, что у коллективного хозяйства, тем более с техникой, есть хорошие перспективы, но, по-видимому, просто решил выждать и пока не вступать в колхоз.

Но однажды во время половодья я возвращаюсь со школы и вижу, что этот самый Санька-узак ведет нашу корову Рыжонку. До сих пор ее хорошо помню, у нее еще один рог был обломан. А отец в это время как раз уехал в районный центр за лекарствами. Приехал, мать плачет, и он сразу пошел к этому Узаку, отдал ему заявление, и привел корову обратно.

- А разве за такие проделки у вас в деревне этого Узака не могли убить?
Вы знаете, нет. Хотя гад он был порядочный, но о том, что его хотели убить я никогда не слышал, просто люди у нас незлобивые. Но я вам расскажу конец этой истории.

В августе 1944 года я со своей батарей оказался на территории Польши. Помню даже, что мы расположились недалеко от небольшого местечка Горволин. Кроме нас там еще стояли и другие части нашего 1-го Гвардейского Донского танкового корпуса. И тут один из моих солдат мне говорит: "Товарищ старший лейтенант, я знаю, что вы из Мордовии, а вот на полевой кухне стрелкового батальона повар тоже из Мордовии". А у нас обычно все солдаты искали своих земляков, поэтому я тоже пошел с ним пообщаться. И выяснилось, что мы с ним не просто из одного района, но и из соседних сел. Я из Нового Зубарева, а он из Новой Карьги, которая находится всего в четырех километрах от нас. Мы разговорились, и вдруг он меня спрашивает: "А вы помните Саньку-узака?", и рассказал мне такую вещь. Оказывается, этот самый Узак служил в нашем корпусе старшиной стрелковой роты, но и в армии он оставался такой же сволочью, воровал, даже бил солдат. И когда он однажды привез на передовую питание в термосах, начался бой, то его пристрелил кто-то из своих...

Светлана Мута

  • ПО "ПОБЕДА"
  • Полковник
  • ***
  • Сообщений: 1379
продолжение...
- Где вы учились?
В нашем селе я окончил четыре класса. Но для того чтобы не отправлять меня учиться в школу в Краснослободск, потому что там нужно было снимать квартиру, договариваться о питании, родители решили еще на год оставить меня в четвертом классе, потому что стало известно, что через год у нас организовывалась семилетняя школа. Поэтому так вышло, что в 4-м классе я проучился два года.

Отличником я не был, но занимался хорошо. Помню, отец меня учил: "Пашенька, ты учись, как следует, потому что ученого человека, как ни брось, он все равно на ноги встанет". Окончил семилетку, но в 8-й класс поступил уже в краснослободской школе. С одним парнем снимал комнату в бедной семье, но я оказался в очень тяжелом положении, ведь надо было платить за еду, за угол, а к тому времени родители у меня уже умерли.

В 1935 году через сутки после операции по удалению почки умерла мама, а меньше чем через год после ее смерти трагически погиб отец... Как-то зимой он поехал на базар, но в сани запряг лошадь с диким норовом. А базар находился на пригорке, и дорога к нему была наезжена в виде ступенек. И когда он поехал обратно, намотал вожжи на руку, но Пегавка чего-то испугалась, понесла, и на скорости на этих ухабах отцу сильно отбило внутренности, и он умер... Мои старшие братья уже уехали, поэтому мы остались втроем: младшая сестра Анна, старенькая бабушка, мамина мама и я.

И в такой ситуации я решил поступить на газетное отделение в политпросветшколу, которое готовило работников для редакций районных газет. Просто потому, что в этой школе платили небольшую стипендию, на которую можно было хоть как-то прожить. И зная мое тяжелое положение, наш райком комсомола дал мне направление в эту школу.

Год я там проучился, но в начале второго курса вышло постановлении о ликвидации всех "газетных" отделений". Что делать? Тогда я с другими нашими ребятами решил поступить на подготовительные курсы Саранского педагогического института. Окончил их, но оказалось, что как раз в этом году конкурс в институт как никогда высок: четыре или пять человек на место. Но я все же смог поступить на исторический факультет.


Гладков П.В. в 1940 году

в костюме своего учителя

- Что запомнилось о времени учебы в институте?
Больше всего то, что в материальном плане жилось очень и очень тяжело. Поэтому мы с ребятами старались как-то подрабатывать, например, пилили дрова у хозяек, а по воскресеньям ходили на станцию разгружать вагоны. Чего только не разгружали, кроме каменного угля. А, например, ходил я в красноармейском обмундировании, потому что другой одежды не было, а шапка у меня была типа кубанки, но сшитая из травы. Вот так мы тогда жили.

Учился я неплохо, старался, первый курс окончил успешно, а на втором вдруг всем отменили стипендию... Я написал об этом брату Трофиму и он тут же выслал переводом 2 000 рублей, для меня это были большие деньги.

И все же, несмотря на все трудности, я еще и спортом занимался, был в первой десятке института по лыжам, а потом еще стал учиться в аэроклубе. Ведь в то время вся молодежь бредила авиацией, и когда к нам в институт приходил старший лейтенант из аэроклуба и всех приглашал заниматься, то его так плотно обступали, и буквально чуть ли не штурмом брали, настолько всем было интересно. В аэроклуб пошли записываться чуть ли не все наши ребята, но на углубленной медицинской комиссии из около ста человек с нашего факультета оставили всего троих, в том числе и меня.

Я жил на квартире у очень хороших и добрых людей, но чтобы ходить на занятия в аэроклуб, мне приходилось вставать в четыре часа утра. Часа четыре мы там занимались, а уже оттуда я шел на занятия в институт. И так четыре раза в неделю.

Несколько месяцев я там так прозанимался, мы изучали У-2, но когда уже время подходило к первым полетам, я вдруг почувствовал, что в темноте очень плохо вижу - началась куриная слепота. Пошел в поликлинику. Захожу, скромно встаю у порожка, а врач оказался ну просто копией Тараса Григорьевича Шевченко. Такой же крутой лоб, лысина, густые усищи, нос картошкой: "Ну что, сынок, на что жалуешься?" - "Я, доктор, в темноте почти ничего не вижу". - "Так, хорошо. А скажи мне, что ты сегодня завтракал?" - "Ничего". - "Чем ты обедал сегодня?" - "Тарелка супа без мяса и 400 граммов черного хлеба". - "А чем будешь ужинать?" - "Я когда возвращаюсь домой после самоподготовки, то по 3 копейки покупаю два или три чибрика, это у нас было типа пончиков, и вот пока иду домой ими и ужинаю". - "А чем ты занимаешься?" - "Учусь в учительском институте, и еще занимаюсь в аэроклубе". - "Все понятно, сынок. Я тебе пропишу съедать в день по одной столовой ложке рыбьего жира. Всего одна эта ложка заменит тебе самые лучшие ресторанные блюда". Мне все было понятно кроме одного, что значит - ресторанные блюда? В то время я и понятия не имел, что это такое. Помню, что когда ходил на занятия, то на углу Советской и Большевистской видел вывеску "Ресторан", но что она означала, я тогда и понятия не имел. - "Но самое главное, сынок, тебе придется выбирать. Либо институт, либо аэроклуб". И вот так мне пришлось бросить занятия в аэроклубе, потому что сил на все не хватало. Так мне и не довелось тогда полетать, хотя очень хотелось. Хотя может, это стечение обстоятельств мне и жизнь спасло, потому что я знаю, что потери в авиации были большие. Так что этот эпизод я тоже отношу на свое везение.

А вообще я вам должен сказать, что военно-патриотическое воспитание до войны было сильнейшее. Мы гордились нашей страной, нашими победами. У нас, кстати, в институте военное дело преподавал бывший капитан царской армии Улисов.

Кроме того, в институте мы много занимались по линии ОСОВИАХИМа, сдавали различные нормативы: "Ворошиловский стрелок", "ГТО", "ГСО", "ПВХО". А после института нас должны были сразу призвать в армию, просто нам как студентам последних курсов, у нас было двухлетнее обучение, предоставили отсрочку, до окончания учебы.

- Как вы узнали, что началась война?
В те дни мы как раз сдавали выпускные экзамены, и на 26-е июня у нас был назначен последний госэкзамен по "истории древнего мира". Я тогда жил на квартире у Кутиловых, и в то воскресенье после нескольких предварительных сообщений о том, что будет объявлено важное правительственное сообщение, мы узнали, что началась война...

В то время я встречался с одной девушкой, которая хоть и была всего на год старше меня, но уже работала санитарным врачом, и сразу побежал к ней, чтобы сообщить эту новость. И вот эта картина как сейчас стоит передо мной. Накануне прошел довольно сильный дождь, но когда я шел к ней, то уже выглянуло солнце. А впереди меня прямо по лужицам в замасленных куртках шли два невысоких, как я понял, кочегара и громко между собой разговаривали: "Да как он, в смысле Гитлер, ... его мать, одноглазый на нас вздумал напасть! Да мы его ... Наполеон даже Москву взял, а все равно закончил на смоленской дороге! А уж мы его ..." И я навсегда запомнил эти слова простых людей, их настрой, и сразу понял, что с таким боевым духом мы обязательно победим. Да и мы, молодые, ведь тоже были уверены, что если Гитлер начнет войну, то мы строевым шагом дойдем до Берлина...

23-го мы сдали последний экзамен, 24-го получили дипломы, и все ребята с нашего курса сразу пошли в военкомат проситься в армию: "Мы осовиахимовцы, мы "ворошиловские стрелки", мы мотоциклисты". Чуть ли не со скандалом требовали взять нас в армию. К нам вышел военком, старик: "Сынки, оставьте свои адреса и разъезжайтесь по домам. А когда понадобитесь, мы вас сразу вызовем".

 

Светлана Мута

  • ПО "ПОБЕДА"
  • Полковник
  • ***
  • Сообщений: 1379
продолжение...

Я уехал домой, но буквально сгорал в жутком нетерпении. Как, ведь уже три, четыре дня, неделя прошла, а меня все не вызывают. Нет, думаю, видно про меня точно забыли. Не вытерпел и побежал в соседнее село Новую Карьгу, как раз то, откуда был тот самый повар. Потому что в этом селе находился ближайший телефон, по которому можно было позвонить в Саранск.

И вы не поверите. Только прибежал туда и ступил на порог почты, как мне навстречу выходит девушка, которая там работала и спрашивает: "Вы Гладков Павел Васильевич?" - "Да, а что?". - "Только что звонили из Саранска, вам нужно срочно явиться в военкомат", и я бегом бросился обратно.

Председатель колхоза распорядился выделить мне подводу, но я уже по опыту знал, что 50 километров до ближайшей железнодорожной станции Ковылкино у нас на подводах ездили сутки туда и обратно, поэтому я от нее отказался и пошел пешком. На дорогу бабушка собрала мне в котомку пару белья, десяток яиц, краюшку хлеба, и сказала на прощание: "Пусть бог тебя бережет!"

И уже часа в 2 ночи дошел до станции. Но мое нетерпение было настолько огромным, что я просто не мог ждать утреннего поезда, поэтому на попутных машинах добрался до Рузаевки, а уже оттуда на пригородном поезде доехал до Саранска и уже часов в восемь утра пришел в военкомат.

Там из нас сформировали команду, человек 20-25, и отвезли в Куйбышев, даже помню, что на улицу Арцибашевскую, куда уже была эвакуирована военно-медицинская академия. Начались экзамены, причем конкурс был высокий 4-5 человек на место. Русский язык я сдал на "отлично", физику, удивительно, но сдал на "хорошо", химию тоже сдал, и оставалось сдать только географию, которую я всегда любил и был уверен, что сдам хорошо. Но вдруг нас вызвал армейский комиссар с ромбом и объявил: "Товарищи, только что получено распоряжение, что всех кто имеет высшее и незаконченное высшее образование немедленно отправить по своим военкоматам". Вот так, едва не начавшись, накрылась моя медицинская карьера.

Вернулись обратно и меня включили в новую команду для отправки в Оренбург, который тогда назывался Чкалов. По дороге туда мне больше всего запомнилось, что когда остановились на станции Кинель, то нас повели в столовую на ужин, и у меня в кармане оказалось ровно столько денег, сколько нужно. Буквально копейка в копейку - такая случайность.

Но в Чкалове оказалось не училище, а КУКЗА (курсы усовершенствования командиров зенитной артиллерии). Причем раньше туда присылали армейских командиров, но потом по ходу учебы выяснилось, что мы занимались гораздо лучше них. Потому что в массе своей они были малограмотными, а мы все-таки уже с высшим образованием.

Зато обмундировали нас вообще кое-как, поэтому выглядели мы скорее как партизаны. А про кормежку можно сказать так: уже через час после завтрака хотелось обедать, а всего через час после обеда очень хотелось ужинать...

Начали учебу с изучения 76-мм зенитного орудия, но меня просто поразило, что для того чтобы ее привести в боевое положение нужно за конец ствола привязать веревку и тянуть ее. И я как представил себе, что самолет летит, а мы ствол за веревку тянем вручную... Признаюсь, на меня это произвело тяжелое впечатление. Потом начали изучать 85-мм пушку, это уже было более солидно.

- Как раз на время вашего обучения в училище пришелся самый тяжелый период войны. У вас тогда не появлялись мысли, что мы можем проиграть войну?
Когда немцы подошли к Москве, то мы думали, что даже если ее и сдадут, то мы с винтовками и гранатами пойдем партизанить - такой у нас был настрой на победу.

И я вообще считаю, что 41-й и начало 42-го мы выдержали только за счет патриотизма. Но ведь он появился не на пустом месте: мы воспитывались на книгах, на фильмах, на героях. А что нынешняя молодежь? Воспитывается на телевидении, которое все прошлое обсирает, на сексе да наркотиках...

В июне 1942 года окончили учебу, нам присвоили звание лейтенантов и всех нас отправили в Горький. А уже оттуда я попал в Подмосковье, в Кунцево, где формировался 26-й танковый корпус. Меня назначили командиром взвода в 226-й армейский полк ПВО. Но оказалось, что это полк малокалиберной зенитной артиллерии, и на вооружении в нем состоят 37-мм миллиметровые зенитки, которую мы в училище почти не изучали. Поэтому получилось так, что ночью мы сами изучали матчасть, а днем учили этому своих солдат. Почти и не спали в то время, но зато все освоили как надо.

А на тренировки мы ездили по Ленинградскому шоссе на центральный аэродром, наводили зенитки на взлетающие и приземляющиеся самолеты. Но в тягачи нам дали "Виллис", который весил значительно меньше, чем сама пушка, поэтому даже на асфальтовом шоссе нас сильно водило.

И незадолго до отправки на фронт меня вызвал представитель особого отдела, такой плотный, невысокого роста, румяный, и начинает меня расспрашивать про то, как идет наше обучение. Беседовал со мной очень доброжелательно, и потом вдруг спросил: "А вот вы как военный специалист", меня аж как током ударило, какой из меня специалист, я вчерашний голодающий студент. "Есть у вас какие-то замечания, пожелания?" И я ему прямо сказал, про то, что "Виллисы" с нашими пушками откровенно не справляются даже на шоссе, а ведь на фронте нам предстоит не по асфальту ездить". - "Что-то еще?" - "На мой взгляд, это неправильно, что пушку везет одна машина, снаряды едут отдельно, а расчет тоже сидит по разным машинам. Из-за этого на марше мы быстро для стрельбы не развернемся и фактически небоеспособны". Он попросил меня в письменной форме изложить все мои замечания, и уж не знаю почему, но вскоре нам наши "Виллисы" заменили на грузовые "Шевроле" - это были отличные машины повышенной проходимости. В них можно было и людей всех посадить и снаряды загрузить, а это уже совсем другое дело. И когда мы отправлялись на фронт, то, как раз прошел дождь, а земля там глинистая, но даже по этой грязи наши "Шевроле" шли словно корабли.

Наш корпус отправили куда-то в Сталинградскую область. Переправились через Дон и двинулись в сторону фронта, я помню, что как раз в то время отмечали 7 ноября. А свою первую огневую позицию, на которой приняли свое боевое крещение, мы заняли у Кузнечикова хутора, что у города Серафимович. Полностью оборудовали огневые позиции, но обстановка была спокойной, поэтому в основном занимались обучением и тренировками. И к тому же нам строго настрого приказали не стрелять, фактически запретили открывать огонь, потому что если немцы увидят, что тут появились зенитки, значит, могут понять, что здесь сосредотачиваются новые части.

 

Светлана Мута

  • ПО "ПОБЕДА"
  • Полковник
  • ***
  • Сообщений: 1379
продолжение
Но однажды мы увидели, что на совсем малой высоте, всего метров 60-70 над землей, не больше, очень медленно летит "Хейнкель-111". Причем он летел в самой выгодной для нас позиции - курсовой угол ноль, т.е. как раз прямо на нас. И тут мы просто не выдержали и открыли по нему огонь. Попали в него, смотрим, один пропеллер остановился. Но самолет смог повернуть направо и полетел вдоль линии фронта, и только километров через семь или восемь все-таки сел на брюхо. Видимо это был разведчик, и я знаю, что экипаж, двух немецких и двух румынских летчиков взяли в плен. Вот так наша батарея получила боевое крещение и сбила свой первый самолет, хоть и фактически нарушила приказ. Но как говорится, победителей не судят.

А позже на той же самой позиции произошел еще такой интересный случай. Однажды утром встаем, а вся наша позиция буквально засыпана немецкими листовками, причем разноцветными: красными, зелеными, голубыми, белыми. И в них было написано примерно так: "Бойцы Красной Армии. С вашими фанерными самолетами и деревянными танками войну вы фактически проиграли. Поэтому прекращайте бессмысленное сопротивление, убивайте своих командиров и комиссаров и сдавайтесь с этими листовками в плен. Пароль для перехода - "Сталин капут!" А мы о вас как следует, позаботимся, и обеспечим работой и пропитанием". Но ничего кроме издевательского смеха у солдат эти листовки не вызвали.

19 ноября 1942 года мы пошли в контрнаступление, и мне запомнилось, что буквально вся степь горела, потому что за лето там вырос бурьян в человеческий рост, и во время артподготовки он загорелся.

Мы двинулись вперед, сопровождая танки нашего корпуса, но работы у нас не было, потому что из-за нелетной погоды авиация не летала. А вокруг столько разгромленной техники, убитые лошади, и именно там я впервые близко увидел немца. В одном месте прямо у обочины дороги, широко раскинув руки и ноги, на спине лежал убитый немецкий солдат. Шинель на нем тлела, а его раскрытые глаза смотрели в хмурое Сталинградское небо... И вы поверите, но у меня к нему появилось такое чувство жалости: чего же тебе дома не сиделось, лежишь теперь на нашей мерзлой земле... А ведь у тебя дома родители, может быть жена, дети...

За нами ехал батальон связи и вдруг по нему из этого бурьяна кто-то начал стрелять из автомата. Оказалось раненный в ногу немецкий офицер, но его тут же успокоили... А впереди нас прямо на крыле полуторки ехал какой-то лейтенант. Вдруг раздался разрыв снаряда и ему у меня на глазах, словно бритвой отрезало кисть руки, которой он держался за поручень...

Помню, остановились у хутора Перелазовский, заправляемся трофейным бензином, и вдруг из тумана вынырнул и поперек села очень низко пролетел немецкий самолет и сбросил три бомбы. На одной из наших машин загорелись снаряды, но сержант из моего взвода, мой ровесник, уроженец Архангельской области Юшманов Иван Никитович не растерялся, бросился в машину и вышвырнул из нее горевший ящик.

За успешные действия в контрнаступлении под Сталинградом 26-й танковый корпус переименовали в 1-й Гвардейский Донской ТК, а наш 226-й армейский полк ПВО переименовали в 80-й Гвардейский зенитно-артиллерийский полк.

- Насколько успешно ваша батарея проявила себя в боях под Сталинградом?
Под Сталинградом мы сбили несколько самолетов, главным образом "Хейнкелей"-111 и истребителей "Мессершмидтов"-109, которые немцы там использовали как штурмовики. Поэтому они летали на небольших высотах, и были что называется "для нас". Но особенно мне запомнились два из них. Однажды в зоне ответственности нашей батареи появился немецкий разведчик "Хейнкель-111" и расчет того же самого сержанта Юшманов сбил его буквально одной короткой очередью, самолет взорвался прямо в воздухе. Пехота, которая все это видела, громко приветствовала такую снайперскую стрельбу.

А когда мы уже замкнули окружение, то произошел такой эпизод. 1-й взвод отправился на другую позицию, а мой взвод еще оставался на прежних. И вдруг на горизонте появился большой трехмоторный транспортный самолет "Юнкерс-52", который летел прямо на нас. Мы открыли по нему огонь и весьма удачно. Один двигатель остановился, другой задымил, и невдалеке от нас он сел на брюхо. Его сразу окружила пехота и офицеры, а нас к нему даже не подпустили. Оказалось, что этот самолет вез в окруженную группировку патроны, меховые жилетки, ром и шоколад.

И там же под Сталинградом произошел еще такой памятный эпизод. Представьте себе: степь, ночь, звезд не видно, никаких ориентиров нет, поэтому неудивительно, что однажды ночью мы заблудились. Увидели большую скирду соломы и решили до утра расположиться возле нее. Вскоре выглянула луна, и вдруг мы заметили, что по гребню балки в нашем направлении двигается большая группа людей, человек сто-сто пятьдесят. И что за люди непонятно. Но мы понимали, что если это солдаты противника, то они нас запросто сомнут, ведь у нас в батарее всего 60 человек. Причем шли они очень осторожно: идут, остановятся, опять идут.

Мы построили наши зенитки в ряд, хотя обычно располагали в виде четырехугольника, и послали навстречу этой группе человек пять разведчиков. Они были в маскхалатах, с автоматами, и было оговорено, что если это противник, то они должны будут дать красную ракету, и тогда мы с большого расстояния откроем по этой группе огонь. Ведь снаряды у наших пушек на расстоянии до 150 метров даже не разрывались, а летели как обычные болванки, поэтому нам нужно было определиться как можно раньше.

Разведчики ушли, колонна все приближается и приближается, а от наших ребят никакого сигнала, ни ракеты, ни стрельбы, ничего. У нас, конечно, огромное нервное напряжение... Наконец они все вместе появились, наши разведчики и эта группа, все в таких высоких шапках. Оказалось, что это пришли сдаваться в плен румынские солдаты. И вдруг один из них громко к нам обратился: "Здравствуйте товарищи!" - "Здравствуй, здравствуй, а ты откуда так хорошо по-русски говоришь?" - "Я молдаванин! Это Антонеску нас мобилизовал, а мы воевать не хотим!", и сплошным матом в адрес Антонеску.

Эту группу румын мы отправили дальше в тыл, причем, без всякого конвоя, а сами кое-как переночевали. Ведь морозы стояли дикие, поэтому чтобы не замерзнуть будили друг друга через каждые 20 минут. А утром когда рассвело, на этой скирде вдруг поднялись два человека, подняли над своей головой винтовки и что-то нам кричат. Мы поняли, что это тоже румыны, и крикнули им, чтобы они спускались. Но удивительно как они вообще смогли подняться на эту скирду, потому что она была очень большая и высокая. Накормили их и тоже отправили в тыл.

А еще в конце войны бойцам моей батареи довелось взять в плен 33 немецких солдата.

 

Светлана Мута

  • ПО "ПОБЕДА"
  • Полковник
  • ***
  • Сообщений: 1379
продолжение
- Расскажите, пожалуйста.
Это случилось на севере Германии в самых последних числах апреля 45-го, когда мы уже форсировали Одер. Наступление развивалось успешно, а моя батарея заняла позицию у городка Демин.

Но потом я получил приказ переместиться на другую позицию. Послал за нашими машинами, но бойцы приходят: "Товарищ старший лейтенант, шоферов нигде нет". - "Как нет? Обыщите всю деревню". - "Обыскали, их нигде нет". Я в отчаянии, потому что получил приказ срочно выдвинуться, а двигаться не можем. И даже не знал, что и подумать, куда вдруг подевались все шофера...

Ждем час, два, а их все нет, меня аж заколотило от волнения. Вдруг бежит шофер нашей хозяйственной машины Юсупов. Я на него в крик: "Где вы все ходите?" - "Товарыш, командыр, все шофыра там". Оказалось, что они нашли брошенную немецкую машину и решили взять ее к нам на батарею, хотя такой надобности не было совсем. Но из одного из домов немецкий пулеметчик плотным огнем прижал их к земле, поэтому они и не могли вернуться оттуда. Что делать? Решили сформировать две группы во главе с сержантами, и по складкам местности зайти пулеметчику в тыл, вынудить его покинуть эту позицию и тем самым выручить наших ребят. Договорились: "Нужен огонь - красная ракета. Прекратить - белая".

Пошли эти группы туда, а я все волнуюсь, чем все это кончится, ведь у меня ребята не пехотинцы и навыков стрелкового боя у них нет совсем. Вдруг красная ракета. Я настолько уже переживал, что сам сел на место наводчика и выпустил короткими очередями штук пятьдесят осколочных. Почти сразу после этого взлетела белая ракета, ну, думаю, слава богу.

Прибегают эти разгильдяи, все мокрые, заляпанные в глине, потому что все это время пролежали в какой-то луже. Я им, конечно, все высказал, нарушив при этом литературную речь. Быстро прицепили орудия к машинам, можем выдвигаться, а остальных все нет и нет. Что, думаю, опять такое, ведь они должны были бы уже вернуться. Но наконец-то появились и они, причем все увешанные немецким оружием и привели на батарею 33 немца. Оказалось, что это были курсанты какого-то военно-технического училища, вроде нашей полковой школы.

А в то время мы уже питались исключительно трофеями, и на пшенную кашу с американской тушенкой никто даже и не смотрел. Я велел принести полный котел на 60 человек, и приказал немцам: "sitzen im ring" - "садитесь в круг". Они видно подумали, что сейчас начнется какая-то большевистская казнь, поэтому садились с опаской, подозрительно переглядывались. Потом я им приказал наполнить котелки и дал им времени на еду пять минут. Так через пять минут котел можно было вообще не мыть...

Тут как раз вышел на связь командир пока, я ему объяснил, что так и так, возникла непредвиденная ситуация и мы захватили пленных. А он на меня с матом: "Е.. твою мать, ты командир или баба? Не знаешь, что нужно делать с врагами?" Но для меня даже само это предложение звучало просто дико, поэтому с немцами на сборный пункт я отправил трех моих солдат, но пленных при этом строго предупредил, что если что, мои солдаты сразу начнут стрелять. Так они запричитали: "Kriegs - kaput! Stalin - gut! Hitler - kaput!"

- Кстати, к вопросу о пленных. Вам приходилось видеть, чтобы с ними жестоко обращались? Били, например, или убивали?
Я понимал, что среди солдат и офицеров были такие озлобленные люди, потому что у них погибли родные, дети, но все равно мне это казалось диким. И за всю войну мне ни разу не пришлось видеть такого, чтобы пленных кто-то бил или тем более расстреливал. У нас насчет этого было очень строго. Если бы об этом узнало командование или политотдел, то за такое вполне могли бы и отправить в штрафбат. Правда, я слышал, что в Демине наши проявили себя нехорошо: поджигали дома, мстили, одним словом.

- Но все-таки лично мне это не очень понятно. Ведь только что эти же самые немцы стреляли по вам, а вы их сразу после боя решили покормить.
Ну и что? Правильно говорят, что нельзя победить врага, не научившись его ненавидеть. И на самом деле немцев мы ненавидели. Да и как мы могли к ним относиться по-другому, если я и сам на Украине в районе Днепропетровск - Новомосковск лично видел, как из колодцев доставали грудных детей, брошенных туда немецкими солдатами... Да, в бою это одно, там есть место и для ненависти и для четкого понимания того, что враг есть враг, которого необходимо уничтожить. Но если они уже сдались в плен, то тут я считаю нужно уже относиться по-человечески. Да и как вообще можно расстреливать безоружных людей? Хотя я знаю, что у некоторых солдат и офицеров к ним было запредельное чувство ненависти.

Например, у меня в батарее один солдат чуть не натворил делов. Но если у одних оно возникало хотя бы оправданно, потому что у них погибли их родные, дети, а у других нет. Ведь, например, даже мой первый командир батареи, эта гнида, тоже все порывался расстреливать пленных, просто ему не представлялась такая возможность. Но я не раз в своей жизни убеждался, что все трусы - очень жестокие люди.

И вы знаете, я уверен, что такое наше человеческое отношение, подавляющее большинство немцев оценили и поняли правильно. Например, я вам расскажу такой случай. С 1973 года в Кишиневе я больше пятнадцати лет проработал в "Интуристе" и как-то мне пришлось сопровождать группу немцев в Оргеев. В числе прочего мы посетили детский сад, дети нам показали нечто вроде утренника, а после него оказавшийся рядом со мной немец мне сказал: "Мне очень стыдно, что я немец", имея в виду те зверства, которые они вытворяли во время войны на нашей земле... А я ему возразил: "Но ведь не все немцы такие, ведь были и другие: Тельман, Ульбрихт, Карл Маркс и многие другие".

Кстати, уже после войны, когда я жил недалеко от Потсдама, причем в доме, покрытом соломой, что я видел в Германии первый и единственный раз, квартиру нам убирала одна женщина, с которой у нас сложились хорошие и доверительные отношения. И вот она нам рассказывала, что они, т.е. немцы знали, что творили их войска на оккупированной территории, но под угрозой смертной казни об этом было запрещено даже говорить.

- Вы обмолвились, что один из ваших солдат хотел что-то сделать.
Да, у меня был такой случай. В самые первые дни после Победы мы располагались в районе села Бентвишь, что километрах в 30-40 юго-западнее Ростока. И вдруг ко мне поступила информация, что у одного из моих бойцов, старшего сержанта Сторчевого, есть трофейный пистолет, из которого он хочет немцам отомстить: расстрелять первую же попавшеюся семью. Володя был мой ровесник, бывший шахтер откуда-то с Донбасса, плотный, смуглый, красивый парень, но не очень общительный, и на батарее все знали, что этому есть свое объяснение: немцы по подозрению в связи с партизанами расстреляли всю его семью...

Кстати, под Орлом, когда под вечер вся батарея уже села ужинать, именно Володя вовремя заметил внезапно появившийся "Юнкерс" - 87 и первой же короткой очередью сбил его, за что его наградили орденом "Отечественной войны" 1-й степени.

Я его тут же вызвал к себе и во время нашей длительной и эмоциональной беседы постарался разубедить: "Если ты совершишь такое преступление, то и сам попадешь в тюрьму, а на честь Красной Армии и всего советского народа наложишь черное, позорное пятно... Но ты ведь еще совсем молодой парень, прошел такую страшную войну, остался жив, и хочешь перечеркнуть свою жизнь?.. Володя, послушай моего совета, не делай глупостей, ступай и принеси мне свою пушку". После некоторого раздумья он сказал: "Ладно" и не спрашивая разрешения, вышел. И пока я его ждал, каждая минута казалась мне вечностью... Но он все-таки вернулся, и сдал мне свой пистолет. А напоследок я ему сказал, что никогда не сомневался в его честности и разумности. Вот так мне удалось предотвратить неминуемое преступление.

 

Светлана Мута

  • ПО "ПОБЕДА"
  • Полковник
  • ***
  • Сообщений: 1379
продолжение
- Из каких подразделений состоял ваш полк?
В полк входили четыре четырехорудийные батареи и одна зенитно-пулеметная рота, в которой было 16 пулеметов ДШК. По своей огневой мощи мы скорее напоминали дивизион и, что очень важно, со своими мощными машинами были очень маневренными.

- Как вы можете оценить 37-мм зенитку?
Пушка просто отличная, но ее единственный недостаток состоял в том, что она уж больно высокая, поэтому маскировать ее было очень тяжело. Обычно мы делали окоп где-то на метр в глубину, но еще наращивали и бруствер. Правда, и слишком высокий бруствер тоже делать было нельзя, это на тот случай если понадобится стрелять по наземным целям.

- Боеприпасов всегда хватало?
Я уже точно не помню, сколько входило в боекомплект, если не ошибаюсь, что-то около тысячи снарядов, но нас никогда не ограничивали в его использовании. Всегда стреляли столько, сколько нужно или могли. Но если в зависимости от обстановки шла очень интенсивная стрельба, то снарядов не хватало. Например, на Курской дуге немецкие самолеты летали словно воронье, и, кстати, единственный раз меня ранило как раз в тот момент, когда у нас закончились боеприпасы.

- А сколько всего ваша батарея сбила самолетов?
За всю войну моя батарея, я говорю моя, потому что провоевал в ней от момента ее образования до самой Победы, сбила 27 немецких самолетов и уничтожила свыше 200 солдат и офицеров противника.

- Насколько я понимаю, это очень хороший результат.
Да. Например, в свое время, а точнее в номере за 12 марта 1966 года в газете "Красная Звезда" под рубрикой "сыновьям о подвигах отцов" была опубликована статья "Помнишь Хаджи-Мурата?", в которой описывалась моя послевоенная встреча с одним из моих бывших солдат, карачаевцем Качканом Дадыковичем Узденовым. Но я это к чему говорю? Статья вышла с большой задержкой, ведь мы с ним встретились еще в июле 65-го, потому что как потом оказалось, журналист сам не поверил в такой показатель нашей батареи, и в редакции его очень долго проверяли, но, в конце концов, все подтвердилось. Насколько я помню, у остальных батарей нашего полка показатели были скромнее, хотя я вполне допускаю, что у батарей в других частях они могли быть и больше. Да и у нас они могли бы быть еще выше, но под конец войны нам просто некого стало сбивать, потому что немецких самолетов мы почти не видели. Уже начиная с Прибалтики, мы не сбили ни одного самолета. Зато, в том числе и моя батарея фактически спасли важнейшую переправу чуть южнее Штеттина.

- Расскажите об этом, пожалуйста.
Однажды ночью, немцы прямо над переправой сбросили десятка полтора мощных осветительных авиабомб, и вы не поверите, но от их света переправу стало видно лучше, чем днем... Но чтобы спасти переправу мы стали стрелять по парашютам этих бомб, и они с шипением падали в воду. И только отстрелялись, все светильники погасли, и над Одером опять наступила непроглядная ночь, как буквально через какие-то 30-40 секунд мы услышали, что прилетела большая группа бомбардировщиков, и получается, что они опоздали на какие-то мгновения...

За эти успешные действия нам прислал личную благодарность сам командующий Фронтом Рокоссовский, потому что именно по этой переправе переправлялся едва ли не весь 2-й Белорусский Фронт. Там была дорога каждая секунда, и если, например какая-то машина застревала на переправе, то ее тут же без разговоров просто сбрасывали в воду.

К тому же немцы вели постоянный обстрел из 88-мм зениток, снаряды которых рвались прямо над переправой. Причем нам не разрешали им отвечать огнем, потому что в Штеттине находились химические заводы, которые изготовляли отравляющие вещества. И наше командование, то ли не хотело давать немцам повода для их применения, то ли опасалось разрушения этих заводов. Во всяком случае, именно тогда опасность применения немцами БОВ была как никогда высока, поэтому наши противогазы всегда были под рукой.

- А при подтверждении сбитых самолетов не возникали споры, например, с летчиками?
Я знаю, что существовала какая-то процедура подтверждения, но она была необходима только в том случае, если не было явно понятно, кто сбил. Но мы огневики этим никогда не занимались, это делали только штабисты. И я не думаю, что могли возникнуть какие-то споры с истребителями, потому что там, где мы сбивали, они даже не летали.

Но кстати, благодаря нашим летчикам нам удавалось сбивать немецкие самолеты. Например, какое-то количество самолетов, главным образом на Курской дуге, нам удалось сбить т.н. отсечным огнем. Это когда немецкие истребители в погоне за нашими самолетами не обращали внимание на землю, не замечали нас и дорого платили за это... В таких случаях благодарные летчики обычно качали нам крыльями. Правда, так однажды мы сбили и своего.

- Как это получилось?
По вине летчика, который залетел в зону, в которой наши самолеты не должны были появляться. Это случилось под Сталинградом, когда уже сжимали кольцо окружения. Наш полк располагался тогда на редкость кучно, а стояла очень хмурая и туманная погода. И вдруг мы услышали гул мотора, причем к тому времени мы ведь уже даже по звуку могли определять свой это самолет или чужой. Но тут почему-то подумали, что не наш, а это оказывается сильный туман резко меняет звук двигателя. И только видели, что в разрывах облаков мелькает какой-то самолет. Все четыре батареи открыли по нему огонь, и когда поняли, что сбили его, то мой первый комбат начал громко кричать: "Это я, я сбил. Это я Кочеткову дал команду на 10 влево!" А сам, трусливая сволочь, во время стрельбы всегда убегал в укрытие, да так, что пятки в жопу втыкались...

Когда поняли, что самолет пошел на вынужденную посадку, то отправили машину, чтобы пленить летчика. Подъехали, а оказывается это наш - одноместная модель Ил-2... Тогда уже все сразу начали открещиваться: "Это не мы, это соседняя батарея". Но летчик, правда, сразу извинился, сказал, что сам виноват, потому что заблудился и случайно залетел в коридор, в котором наших самолетов не должно было быть вообще. Но, слава богу, что хотя бы летчик остался жив.

- Как вы можете оценить немецких летчиков?
Немцы тоже люди и нервы у них не железные. Это в начале войны они были наглые и позволяли себе гоняться даже за отдельными солдатами, но уже потом стали гораздо более осторожными. Например, я могу вам рассказать такой случай.

Большую часть самолетов мы сбили под Сталинградом и на Курской дуге. Например, всего за два дня боев на Курской дуге 17 и 18 июля, наша и соседняя батарея сбили по 9 (!) самолетов. Об этом эпизоде, между прочим, командующий нашего корпуса Панов М.Ф. написал в своих мемуарах "На главном направлении удара". И возвращаясь к вашему вопросу о немецких летчиках. Самый первый самолет из этих девяти мы сбили 17 июля прямо на марше, причем на большем расстоянии, чем это предполагается ТТХ орудия. Мы сопровождали танки и мотопехоту нашего корпуса, и когда увидели большую группу немецких самолетов, просто не успевали уже нормально развернуться.

 

Светлана Мута

  • ПО "ПОБЕДА"
  • Полковник
  • ***
  • Сообщений: 1379
продолжение
У наших зениток по ТТХ огонь действителен на дальности 2,5 километра, но в этом случае мы открыли огонь, когда до немецких бомбардировщиков было километра три. Причем, я тогда в первый и единственный раз за всю войну видел, что группа состояла из немецких самолетов разных типов. Я когда после войны рассказывал об этом случае летчикам, то они мне отвечали: "Верится с трудом". Но видно в тот момент немцы решили мобилизовать все свои резервы.

В общем, мы открыли огонь прямо с колес, даже не успели привести зенитки в боевое положение. А стрельба с колес хреновая, малоэффективная, потому что орудие сильно вибрирует и точный огонь вести невозможно. Но у нас главной задачей было даже не сбить, хотя и желательно, а просто отогнать немцев и не дать им прицельно отбомбиться. И когда мы открыли по этой группе огонь, то почти сразу один из самолетов взорвался, видно снаряд попал ему или в боезапас или в бензобак. Увидев такое дело, эта группа решила не рисковать и не лезть на зенитный огонь, и, сбросив свои бомбы прямо в поле, они все тут же улетели обратно. А вообще мне потом многие летчики рассказывали, что светящиеся трассы от зенитных снарядов психологически действуют куда более сильно, чем просто разрывы.

- И все же возвращаясь к вопросу о результативности вашей батареи. Разве за такой хороший показатель вас не должны были представить к какой-то высокой награде?
Хочу сразу сказать, что я воевал не за награды и никогда о них не думал и тем более не переживал, но одна история все-таки оставила определенный осадок.

Как в армии шутят: в полку кто самые осведомленные люди? Ординарец командира полка и полковой писарь. И в первые дни после окончания войны мне наш полковой писарь Иван Иванович Витькал, очень хороший парень, сибиряк, мой одногодок, когда мы обмывали мой третий орден, рассказал следующее: "Павлик, а ты знаешь, что вообще-то сейчас должен был бы обмывать не "Отечественную войну", а звездочку Героя?" Оказывается, из штаба корпуса пришло распоряжение представить самого заслуженного командира батареи полка к званию ГСС. Собрался "военный совет" полка: командир, два его зама, начштаба, парторг, особист, и началось обсуждение.

Командир 1-й батареи, с которым я, кстати, еще в одном институте вместе учился, был боевой и заслуженный офицер, но еще до начала Висло-Одерской операции его отпустили в Москву по каким-то семейным обстоятельствам. Командир 2-й батареи Саша Ионов командовал ею совсем недавно, и пришел в нее из нашей пулеметной роты, которая за всю войну, говорили, что сбила всего один самолет. Командир 3-й батареи Саша Серганов тоже прибыл на эту должность из госпиталя совсем недавно. И фактически самой подходящей кандидатурой был я, командир 4-й батареи. Ведь я прошел через все бои от самого Сталинграда, батарея имела хороший боевой счет, но самое главное у меня в батарее были самые малые людские потери.

Но у людей есть самый страшный порок - зависть. И когда началось обсуждение, сразу выступил замполит полка: "Товарищи, я считаю, что, прежде всего звание Героя должен получить командир полка". И хотя командир полка был неплохой мужик, как человек неплохой, добрый, ничего не скажу, но даже у нашего командования он не котировался, потому что был не очень грамотным командиром и к тому же злоупотреблял выпивкой. Но кто пойдет против командира и замполита? В общем, послали представление на комполка, но командование корпуса его зарубило, посчитали, что он не достоин.

- А какие у вас награды и за что?
За Сталинград мне вручили орден "Красной Звезды" и медаль "За оборону Сталинграда". За Курскую дугу орден "Отечественной войны" 2-й степени, а за Висло-Одерскую операцию орден "Отечественной войны" 1-й степени.

- Но вообще насколько справедливо у вас награждали?
Я считаю, что у нас на награды командование было не очень щедрое, хотя в целом награждали справедливо. Правда, был один случай, который наделал много шуму. Как-то медалью "За отвагу" у нас наградили, по-моему, ординарца командира полка. Этот ординарец официально числился телефонистом, и кто-то из солдат, увидев, что его наградили фактически ни за что, написал в нашу корпусную газету "Вперед за Родину" письмо, в котором очень красочно расписал "подвиг" этого ординарца. Что он якобы под обстрелом с катушкой вплавь переправился через реку, соединил оборванный провод и обеспечил связь. И вот это письмо с такой откровенной издевкой наделало в полку много шума.

Но лично у меня никакой обиды из-за наград никогда не было. А на фронте мы о наградах и званиях вообще не думали, и только уже после войны стали понимать, что к чему.

- А, кстати, когда вас назначили командиром батареи?
Командовать батареей я стал с 30 марта 1944 года, а предшествовали этому трагические обстоятельства. В это время мы стояли в Белоруссии. С утра после артподготовки наши части пошли в атаку, но наступление захлебнулось, много наших танков немцы пожгли, и мы не продвинулись ни на шаг. Командир батареи у нас тогда уже был Руденко, очень хороший парень из Одессы, смуглый красавец. Я его звал Николай Федорович, хоть он и был старше меня всего на два года. Причем, до этого он был у нас замначштаба, но сам вызвался пойти командовать батареей.

В тот трагический день Руденко получил приказ - занять позицию на южной окраине деревни Красница. Поехали туда, но медленно. И как сейчас у меня перед глазами стоит эта картина: большими хлопьями идет снег, вокруг никого, тишина гробовая, смотрим, а справа у дороги окапывается расчет 82-мм миномета. От него вдруг отделился один минометчик и к нам. Что-то кричит и машет нам рукой. Остановились, он подбегает: "Вы куда?" - "На южную окраину Красницы!" - "Да, вы что?! Немец только что контратаковал и выбил нас оттуда".

И я уверен, что если бы не этот сержант, то мы бы приехали тепленькими прямо в лапы к немцам и ничего бы не смогли сделать... Что делать? Решили вернуться на старые позиции к КП командира полка. Руденко пошел, доложился и возвращается с КП расстроенный: "Е... мать, поехали умирать". Оказывается, командир полка приказал ему занять позиции как раз там, где нас остановил этот минометчик". Но я думаю, что тут ему такой приказ спустили свыше, скорее всего, приказал командир артиллерии нашего корпуса, который потом по-дурацки погиб.

Что делать, приказ есть приказ, поехали обратно. Начали было окапываться, копнули на один штык, а там вода, т.е. ни окопаться, ни замаскироваться нельзя. Но нам пока везло, потому что стоял плотный туман и шел снег. В это время подъехала еще и наша 1-я батарея, которой тогда командовал Петя Топчий. Сызранский парень, на два года младше меня, мы с ним под Сталинградом в одной батарее командовали огневыми взводами, но он такой был брехастый. Любил и выпить и матом мог солдат приложить. Но пока все вместе думали, что делать, ведь окопаться невозможно, дымка чуть рассеялась, и немец как дал из артиллерии по расположению нашей батареи... Все залегли, я тоже упал прямо на снег. А после обстрела ко мне подбежал сержант Егоров Сергей Сергеевич, который потом в Польше разоблачил немецкого шпиона: "Товарищ лейтенант, Руденко убило!"

 

Светлана Мута

  • ПО "ПОБЕДА"
  • Полковник
  • ***
  • Сообщений: 1379
продолжение
 

Пошли смотреть. Там оказался такой окопчик, в котором уже сидел невысокого роста солдат, казах. И во время обстрела Руденко и Топчий вместе бросились к нему в этот ровик, и оказались по краям, а солдат между ними. У Руденко снесло голову, только нижняя челюсть с языком осталась, а Петя Топчий сидел, наклонив голову, ему осколки попали в затылок, шею и спину...

А этот казашок, автоматчик был контужен, выскочил из ровика и начал метаться как сумасшедший, пока его мои солдаты не остановили. И ведь больше никого не задело, а вот оба командира батарей погибли...

Меня вызвали в штаб полка, и я доложил обстановку, сказал, что в том месте окопаться и маскироваться невозможно, и к тому же там немцы находились настолько близко, что когда нас обстреливали, то я даже видел вспышки их орудий. Объясняю, что фактически мы находимся у них на виду, но тут встрял пьяный заместитель командира полка: "Товарищ Гладков. На вашем месте, я бы приказал открыть ураганный огонь по немцам длинными очередями". Я аж обалдел от такой глупости, а сам думаю: "Балда ты балда, целый час артподготовки ничего не дал, а что могут сделать наши четыре пушечки?" Но его осадил сам командир полка: "Замолчи!" И спрашивает меня: "Ваше решение?" - "Товарищ командир, я считаю, что когда наступит темнота, нужно будет потихоньку и по одной машине отвести все наши орудия за эту высотку". Тут опять встревает этот пьяный: "А почему по одной машине?" - "Товарищ майор, просто на этом участке к передовой ведет всего одна дорога, причем идет под гору, и если все наши пять машин одновременно поедут назад в гору, то немцы просто на шум откроют огонь по пристрелянной дороге и все". Командир полка с моими доводами согласился, а своего зама даже матом обложил. И действительно, на малом газу мы вывели оттуда все наши орудия на новую позицию, хотя и она тоже оказалась не совсем удачной, слишком близко находилась к передовой. Помню, однажды во время очередного обстрела в расположении батареи упал снаряд, но не взорвался. Лежит, дымится, и тут один из моих солдат, Геннадий Пригара, он был откуда-то с Урала, подошел и помочился на него...

Но нам повезло, что недели две стояла нелетная погода и немцы не летали, поэтому стрелять не пришлось, и мы так и не обнаружили себя. Вот так я стал командиром батареи.

- Какие люди служили в вашей батарее? Производился какой-то отбор?
Так вам скажу. Я прожил большую, трудную, но интересную жизнь и всегда старался помогать людям, получая от этого искреннее удовольствие. Но и мое счастье в том, что мне в жизни всегда везло на хороших и добрых людей.

В нашей батарее служили самые разные люди, кого присылали того и брали, никакой возможности вести отбор у нас не было. Правда, всегда смотрели на способности человека, и в зависимости от этого назначали его на ту или иную должность. И я вам так скажу, люди у меня были, не побоюсь этого слова - золотые. Честные, добрые, и пусть и не шибко грамотные, но зато очень умные, по житейски мудрые, практичные и смелые люди, которые никогда противнику спину не показывали. А какие стойкие и выносливые! Еще раз повторюсь, это были золотые люди, я бы сказал - настоящие герои, которые вынесли на своих плечах все. И надо признаться, что я всегда хорошо вспоминаю войну в том плане, что она свела меня с массой хороших людей.

Например, до сих пор очень хорошо вспоминаю Дмитрия Федоровича Ефремова из города Старая Русса. Я даже помню, что он жил на улице Лермонтова, а его жену звали Елизавета Ивановна. Этот, как я называл всех солдат в возрасте - "старичок" числился телефонистом, но в основном работал на батарее сапожником. Помню, в Белоруссии, под Слонимом мы располагались на сухом торфяном болоте, и Дмитрий Федорович сидел на снарядном ящике, ремонтировал кому-то обувь. Как раз в это время в атаку пошли наши танки, немцы начали стрелять по ним болванками, одна из них врезалась в землю буквально в метре от него, и прошла под ним... А Дмитрий Федорович вместе с ящиком полетел вверх тормашками... Я к нему подбегаю: "Дмитрий Федорович, живой?" - "Кажись жив". Он был дядька с юмором и однажды подковырнул меня.

Как раз когда мы стояли на той же позиции в Белоруссии, немцы отступили, а т.к. вокруг поймы реки Щара было болото, то им пришлось бросить массу техники. И мои солдаты пригнали к нам на батарею три машины: "Опель-адмирал", пятитонный дизель "MAN", и какой-то маленький универсал. Командир полка сразу забрал шикарный "Опель" и передал его командиру нашего корпуса Панову, но тот его передарил командующему нашей 65-й Армии Павлу Ивановичу Батову. "MAN" я передал в 1-ю батарею, потому что они тогда как раз потеряли один "Шевроле", танковая болванка буквально разворотила весь двигатель. А маленький универсал остался у нас.

Но я по молодости лет тоже делал разные глупости. И когда начали переезжать на новые позиции, то я к себе в этот универсал посадил отделение управления, и в том числе и Дмитрия Федоровича. И когда мы доехали, он мне сказал: "Павел Васильевич, уж в скольких боях и передрягах мы с вами участвовали, сколько всего пережили, но уж такого страха как сейчас я еще ни разу не испытывал". А потом и этот универсал у меня выпросил командир 1-й батареи, но на одной переправе его командир взвода свалился на нем с деревянного моста в реку.

Или, например, Иван Парфенович Коробовцев (По ходу интервью Павел Васильевич вспоминал мельчайшие подробности исключительно по памяти - прим. Н.Ч.), который представьте себе, воевал еще в 1-ю мировую войну в составе русского экспедиционного корпуса во Франции. Или ефрейтор Казаков, который поражал нас тем насколько четко и красиво умел делать ружейные приемы с карабином. Что вы, я и сейчас их всех прекрасно помню. Это в бытовом смысле память уже начинает сдавать, а вот войну я помню отлично. У меня даже такое ощущение, что если бы было нужно, то я бы опять смог стать командиром батареи, хоть через 10 минут. Единственное, что немного подзабыл, как делать выверку орудия под ноль по квадранту.

- А, например, по национальности какие?
Когда я уже после войны задался этим вопросом, то среди бойцов своей батареи насчитал представителей одиннадцати национальностей. Русские, украинцы, белорусы, чуваши, марийцы, мордва, карачаевцы, грузины, азербайджанец, и был один карел - Федя Петрушин, который погиб на Наревском плацдарме. Правда, из народов Средней Азии был всего один казах - Рахимов то ли Хасан, то ли Хашим Рахимович. Я помню, что он был учителем начальных классов откуда-то из Уральской области. Но я вам так скажу, никого из нас тогда вообще не интересовало, кто какой национальности, все были равны, и у всех была равная возможность погибнуть в бою.

И, кстати, я ведь одного узбека спас от верной гибели.

- Расскажите об этом, пожалуйста.
Это произошло на Курской дуге, 17 июля, как раз в тот день, когда меня ранило. Мы только приехали на новые позиции, и пока одно другое, сели поесть. Помню еще, что над нами в сторону немцев красиво летела девятка наших пикирующих бомбардировщиков "Пе-2". Немцы открыли по ним плотный огонь, а осколки от зенитных снарядов посыпались прямо на нас, и мне один осколок больно ударил прямо в колено. И вот, кстати, именно тогда нам единственный раз за всю войну пришлось одеть каски. Но в целом обстановка была спокойная, бои там прошли накануне, и мне запомнилось, что в том месте стояла просто шикарная рожь, чуть ли не в рост человека, и я все переживал, что как же не хватает крестьянских рук, чтобы собрать этот богатый урожай.